Всемирный следопыт, 1926 № 09 - Страница 33

К оглавлению

33

И это спасло всех. Ночью, во время тушения пожара, кран пустой бочки был в суматохе отвернут. Если бы керосин не был перелит, то пятьсот литров керосина вылилось бы в об'ятое пламенем помещение.

«Нечего говорить о последствиях, — пишет Роальд Амундсен, — но я ставлю в пример прочим этого человека, проявившего такую абсолютную пунктуальность в исполнении данных ему приказаний».

Однажды, в шесть часов утра, судно вдруг сильно тряхнуло. Однако оно оправилось и снова пошло ровно. Но вот новый толчок, еще и еще один, и «Гьоа» врезалась в каменистую мель. Даже к вечеру, когда вода опять поднялась, ее не удалось сдвинуть с места.

К ночи судно начало сильно качать, северный ветер вырос в шторм. Был созван совет, и на нем решено было испытать последнее средство — поставить все паруса. «Брызги пены взлетали над шкутом, буря ревела, но мы не сдавались, и нам удалось, наконец, поднять все паруса, — пишет Амундсен. — Судно прыгало взад и вперед, между камнями, каждая минута могла быть последней, двести ящиков палубного балласта было выброшено за борт, еще несколько ужасных минут — и „Гьоа“ была спасена!»

Но лодки все-таки все время держались наготове, пока буря не утихла.

В месяц «Амераируи» (по-эскимосски), когда «олени уходят на юг», «Гьоа» вошла в гавань у Земли Короля Вильяма и там перезимовала. Эта гавань называется «Гаванью Гьоа».

Перенеся провиант на землю, чтобы на судне было просторнее, участники экспедиции устроили обсерваторию, покрыли палубу парусами и уютно устроились на зиму.

Им пришлось прожить в этой гавани целых две зимы. Они производили научные наблюдения, предпринимали санные экспедиции по окрестностям, ходили на охоту, определили местонахождение магнитного полюса, который оказался недалеко от того места, где находил его Джемс Росс, и изучали различные эскимосские племена но мере того, как знакомились с ними.

В середине августа 1905 года «Гьоа» подняла якорь и, благополучно миновав проливы Симеона и Виктории, бросила якорь на том самом месте, которого в 50-х годах достигал с запада Колинзон. Но им оставалось еще довольно трудная часть пути по мелким водам.

«Мы стояли у конца того предприятия, которое служило целью нашего плавания и которое многие до нас тщетно старались совершить. Последние дни и ночи плавания весь экипаж „Гьоа“ находился в сильнейшем напряжении. Я сам не мог есть, — рассказывает Роальд Амундсен. — Перед каждым обедом и ужином я чувствовал мучительный голод, но не мог проглотить ни одного куска».

И вот 26 августа 1905 года по шкуту пронесся крик: «Судно в виду!»

Северо-Западный путь был пройден!

Когда корпус встречного судна показался из-за горизонта, на «Гьоа» был поднят норвежский флаг. Встречное судно оказалось американским китоловом.

— Это капитан Амундсен? — раздался вопрос…

И «Гьоа» на всех парусах понеслась дальше на запад.

Никто из ее экипажа не рассчитывал, что придется еще зимовать. Однако «Гьоа» пролежала в дрейфе у Кинг Пойнт целых десять месяцев, затертая во льдах. Но тем не менее задача, которую поставил себе Амундсен в этом первом своем самостоятельном путешествии в полярные страны, была решена.

В октябре 1905 года Роальд Амундсен пробрался вместе с китоловной почтой через остров Гершеля на лыжах, в снеговых сапогах и в санях до Игли Сити на Аляске и послал домой телеграмму. Он оставался в Игли Сити целых два месяца в ожидании известий с родины, а затем вернулся на «Гьоа».

Весной умер один из его спутников — машипист Вийк. Его смерть была единственной потерей, омрачившей торжество победителей льдов.

Когда лед тронулся, «Гьоа» пошла дальше на запад, мимо острова Гершеля, через Берингов пролив к Ному на Аляске.

«Гьоа» была принята с бурным восторгом. В каждой гавани, куда они заходили, их встречали с одушевлением. В Сан-Франциско «Гьоа» была оставлена и помещена, как достопримечательность, на озере в одном из парков.

В ноябре 1906 года экспедиция вернулась домой с богатой научной добычей. Судно «Норвегия» доставило ее в Христианию.

То предприятие, о котором юный Амундсен мечтал за 18 лет до этого, осуществилось: он прошел Северо-Западным путем. Теперь ликование и крики толпы относились к нему самому.

ГЕРОИЧЕСКИЙ ПЕРЕЛЕТ ДИРИЖАБЛЯ «НОРВЕГИЯ».
Очерк Амундсена и Эльсворта.

Первые полчаса после отлета дирижабля «Норвегия» из Кингсбая на Шпицбергене наш путь шел вдоль западного побережья Шпицбергена. Шесть его ледников и покрытые снегом горы ярко блестели на солнце. Моторы дирижабля благодаря стараниям механиков работали в полном порядке. Мы скоро миновали Датский, а затем Амстердамский остров и при помощи солнечного компаса направили свой курс на северный полюс.

Едва мы оставили позади себя Кингсбай, как каждый на борту дирижабля занялся своей работой. Приходилось только удивляться, как можно было работать в такой тесной кабине. На стенках ее находились приборы для управления воздушным кораблем, моторами, выпускными клапанами для газа и рулями. В центре кабины устроился Рисер-Ларсен со своими картами, с начерченными на них изогенами (линии, соединяющие пункты с одинаковым склонением магнитной стрелки). Карты эти были проверены при полете и оказалось, что изогены на них были нанесены весьма правильно. В дальнейшем они служили нам большую службу, потому что приходилось прибегать к ним, когда из-за тумана нельзя было пользоваться солнечным компасом.

В кабине, кроме того, помещался радиоаппарат, и Мальмгрену был предоставлен в распоряжение маленький столик, чтобы чертить метеорологические диаграммы, составляемые на основании получаемых по радио сведений. Очень много работы выпало на двух радиотелеграфистов, Готвальда и Сторм-Йонсена, принимавших по радио метеорологические бюллетени, сведения о месте нахождения дирижабля и разные газетные сообщения. Они же должны были рассылать по радио депеши для печати.

33